Самый важный предмет в школе – родной язык. В жизни каждый из нас пользуется им почти все то время, пока не спит. И только ленивый не пожаловался на современную молодежь, которая отчаянно эсэмэсится, забыв о языке Пушкина и Толстого: «фсем чмоки». И при этом взрослый вроде бы человек оказывается не в состоянии прочесть простейший текст, понять его смысл, пересказать, аргументированно возразить... Вот учат же их в школе, учат, а все зря!

Да, но как и чему учат? Преподавание русского языка, на мой взгляд, – ярчайший пример неадекватности нашего среднего образования.

Приведу только один пример: фонетическая транскрипция в начальных классах. Детям, которые только что научились правильно писать слово «молоко», вдруг начинают объяснять: когда к этому слову ставят квадратные скобки, его надо писать уже [малако́].

Тем из них, кто не будет профессионально заниматься лингвистикой, это знание вообще никогда и никак не пригодится. Тем, кто будет ей заниматься, предстоит узнать на первом курсе университета, что такая транскрипция принципиально неверна. Слово «молоко» в русском литературном языке транскрибируется как [мълʌко́], послушайте сами – там нет ни одного звука А, как в слове «мало». А в Вологодской области оно и вовсе произносится как [молоко́], без редукции гласных.

И после курса фонетики будущие лингвисты нередко заново проходят обычную грамоту из началки – навык фонетической транскрипции неизбежно «сбивает» навыки правописания. Так уж устроен человеческий мозг: мы соотносим звучащее слово с некоторой последовательностью знаков, и ребенок запоминает либо «молоко», либо «малако», а то и другое сразу усвоить ему крайне трудно. 

Зачем же эта транскрипция вообще оказалась в школьной программе? Так уж программа устроена еще с дореволюционных времен: берется некоторое количество не связанных меж собой академических дисциплин, их начальные курсы обрываются на полуслове, упрощаются до степени профанации и вбиваются в головы бедных детей.

Моя дочь Даша получила в свое время задание транскрибировать слово «тает» (снег весной). Она совершенно правильно (в рамках школьного упрощенчества) написала [таит], мы почти так это и произносим. Учительница возразила, что по правилам надо [тайит]. Не нужно было слушать, как звучит слово, нужно было аккуратно исполнять последовательность механических действий. И к этому, к сожалению, сводится огромная часть школьной программы по любому предмету.

Кому-то повезло со школьным учителем, как мне. Я стал профессиональным филологом и доктором наук, и чем дальше я погружался в мир языков, тем больше видел в нем удивительного и прекрасного. А школьный курс с его абстрактными схемами чем дальше, тем менее казался осмысленным и полезным.

Возьмем то же правописание. Орфограммы, зубодробительные правила, расстановка запятых в километровых предложениях из Пришвина – все это набивает такую оскомину, что старшеклассники в быту массово переходят на англо-русский сленг, а редкие официальные бумаги прогоняют через спелл-чекер.

Или возьмем морфологический разбор слова. Для начала… а вот разберем само слово «начало». «На» – распространенная приставка, как в «набор», «ло» – редкий суффикс, как в «мыло». А где же корень – неужели «ча»? Исторически так и было. И однокоренное слово, как ни странно – «конец». Древний индоевропейский корень с чередованием гласных «кен/кон» сохранился во множестве слов из разных языков, хотя зачастую они сильно изменились.

Подробный, с примерами, рассказ на эту тему мог бы стать прекрасной основой для обсуждения, как меняются языки, почему некоторые так похожи друг на друга и почему нам сегодня так трудно читать «Слово о полку Игореве» в оригинале. А сколько пищи для размышлений дает история русской орфографии! Тут и византийские истоки нашей культуры с буквами Ѳ (фита) и Ѵ (ижица), и раскидистое древо славянских языков, в которых по-разному представлена древняя буква Ѣ (ять), и рассказ о петровских реформах, о культурной революции большевиков, о многом ином. И прекрасный материал для междисциплинарного взаимодействия.

Ведь если мы хотим действительно привить детям любовь к традициям, культуре и истории своего народа, начинать надо с увлекательного рассказа о фактах, а не с голых лозунгов.

Но еще важнее научить пользоваться языком в современной повседневной жизни. И я не про расстановку запятых или правила переноса на новую строку – в конце концов, в большинстве случаев эту задачу в первом приближении решает компьютер.

У нашего общества много проблем, и неверно расставленные запятые – точно не самая важная.

А вот неумение общаться друг с другом, неумение распознавать манипуляции и противостоять им – намного хуже. Но ведь главное средство общения – это родной язык, и именно школа должна прививать навыки практического владения им с самого первого класса.

Когда-то, в Античности и Средневековье, школьное обучение начиналось с тривиума, трех главных предметов (отсюда и слово «тривиальный», т.е. всем известный). Это были грамматика, логика и риторика – умение говорить и писать на родном языке, умение рационально мыслить и умение убедительно излагать свои мысли. Сейчас в подавляющем большинстве школ осталась одна грамматика, но зато уж она доведена до абсурда, до пресловутых фонетических транскрипций для малышей.

А не в том ли еще дело, что граждане, способные рационально мыслить и убедительно отстаивать свою точку зрения, меньше склонны поддаваться пропаганде и потому неудобны для власти? Не лучше ли выращивать исполнителей, которые еще в школе приучены выполнять строгую последовательность действий без малейших раздумий?

Только, к сожалению, нация тупых исполнителей будет обречена на вечное отставание.

Отдельно стоит упомянуть проблему с детьми мигрантов. Если в классе есть два-три ребенка, которые едва говорят по-русски, это уже головная боль для всего класса. А если таких детей треть или четверть, учитель гарантированно будет тратить все свое время, чтобы подтянуть именно их до уровня элементарного бытового владения языком.

Все остальные, собственно, в это время могут пойти поиграть в коридоре. По-видимому, для таких детей необходимы особые интеграционные классы, где их в течение года (а если потребуется, и больше) будут интенсивно обучать именно русскому языку и помогать освоиться в новой стране. Ведь ребенку, родившемуся в горном кишлаке, даже метро может представляться опасной загадкой.

Собственно, такие интеграционные классы уже существуют в ряде стран Западной Европы, и введены они были из вполне прагматических соображений. Когда на окраинах городов растут районы, населенные мигрантами и их потомками, крайне важно, чтобы они интегрировались в общество как можно успешнее и скорее – иначе мы получим рассадник нищеты, преступности и терроризма.

Я полагаю, что изучение в школе родного языка именно как средства общения, а не набора сложных правил – одна из самых неотложных задач для нашего общества.

И, похоже, так думаю не я один. Мой пост о фонетической транскрипции в «Фейсбуке» неожиданно для меня самого собрал во много раз больше лайков и репостов, чем любой другой за все предыдущее время.

Значит, достало. Фсем чмоки в этам чяте.