В конце 90-х в руки ко мне попал один весьма интересный документ. Что-то типа дневника. Как он попал ко мне – это отдельная история. Скажу лишь, что познакомился в пивной в Лондоне с одним стариком, бывшим лейтенантом Советской армии, который после плена и карантина в лагере союзников, в 1945 году решил не возвращаться в Советский Союз, чтобы не попасть в лапы «особистов».
Старик, которому было под 90 лет, был ещё крепеньким, сухощавым и говорил по-русски с ярко выраженным акцентом. И лишь грустные, потухшие глаза молча повествовали о нелегкой жизни.
Он рассказал, что родных у него нет, лет 40 назад перебрался в Лондон из Штатов, живет на пособие, которого, впрочем, хватает на то, чтобы пропускать регулярно по паре кружек «Гиннеса».
Мы с ним долго разговаривали, выпили ещё по паре рюмок «Столичной», старик разомлел и на прощание дал мне измятый толстый конверт.
«Дома прочтешь, сынок А дальше – как хочешь», сказал он мне и ушёл. растворившись в узких улочках Сохо.

Вернувшись в гостиничный номер, я открыл конверт. Пожелтевшие страницы, с двух сторон исписанные мелким, слегка детским почерком. Страниц было около двадцати, на последней – дата, 5 марта 1964 года…

Я стал читать... 

Дед прожил весьма необычную жизнь.
Родился в феврале 1910 под Рязанью. Сирота. Военное училище.
В Отечественную был снайпером, потом – плен, пытки, лагерь. Чудом выжил.
Союзники предложили перебраться в Америку. Уехал. Выучил язык. Был инструктором по стрельбе и диверсионной работе в гарнизоне Сент-Джеймс сухопутных войск армии США. Когда исполнилось 50, ушел в отставку и жил на пенсию. Маленький домик в Южной Каролине. Семьи не было никогда. Жил затворником, газет не читал, телевизора не было.

Дальше привожу оригинальный текст, написанный рукой деда, без купюр и редактирования.

«…утром 16 июля 1962 года неожиданно приехал ко мне мой военный друг, лейтенант-полковник Джеральд Чанс. Мы сидели на веранде моего дома, пили бурбон, который Джеральд привез с собой, вспоминали нашу совместную службу. Джеральд предложил мне работу. Он сказал, что «одна очень достойная леди имеет огромное желание избавиться от другой, еще более достойной леди». Короче, предложил мне взяться за организацию и осуществление убийства. Заказ стоил 200.000 долларов. Это были для меня баснословные деньги (моя пенсия – 835 долларов в месяц). Задаток, 20 кусков, Джеральд был готов выдать прямо сразу. Я согласился, почти не раздумывая.
Д. Чанс оставил мне деньги и сказал, чтобы я пока тренировался в стрельбе с большого расстояния, и, что скоро мы поедем в Нью-Йорк знакомиться с заказчицей убийства и решать всякие дела.

3 августа мы прилетели в Нью-Йорк.
Встреча с заказчицей проходила в небольшом итальянском ресторане на углу 53-й улицы и Лексингтон Авеню. Женщина была элегантно одета, в шляпке с вуалью, под которой угадывались правильные черты лица, необычайно белая кожа и родинка. Глаза были скрыты большими черными очками. Звали её Норма. Когда же она заговорила…Её обворожительный, томный голос до сих пор живёт в моем сердце. Я, кажется, тогда влюбился в первый раз в жизни.
Я смотрел на нее, не отрываясь, и был готов умереть за неё в ту же секунду.
Норма передала мне конверт с фотографией и ещё 80 кусков.

«Я очень рассчитываю на вас, Алекс. Очень», сказал она, вставая.

«Будьте спокойны, мэм. Всё сделаю в лучшем виде. Я специалист в этих вопросах», мой голос дрожал от волнения. Какая женщина!

Я отнес конверт в банк и положил в ячейку. Пусть полежит пока.

6 августа ко мне в отель приехал Джеральд и сообщил, что вчера Норму нашли мертвой в собственном доме. Вроде отравилась снотворным. И заказ можно и не выполнять.
Мой мир рухнул. Я плакал навзрыд, как мальчишка.

7 августа я сходил в банк, открыл конверт и достал фотографию.
На меня смотрела красивая женщина, шатенка, с карими глазами. Мне даже показалось, что я её где-то уже видел. На обратной стороне фотографии было имя.

«Я сделаю это, во что бы то ни стало, Норма. Я сделаю это для тебя!»

Больше года я работал над этим заказом. Не буду описывать все детали и подробности моей работы. Это не имеет значения.

Вскоре я вплотную приблизился к осуществлению своего плана. День мести настал. Это было 22 ноября 1963 года в Далласе. Я идеально выбрал точку для стрельбы. Я был готов на все 100.

Жертва ехала с мужем и охранником в открытом лимузине с сопровождением, но это меня уже не могло остановить.
Я видел её в прицеле своей винтовки. Палец уже начал давить на триггер…
К моему ужасу какая-то мошка промелькнула перед линзой прицела, и я смазал выстрел. То есть, я, конечно же, попал. Но попал я в мужчину. В её мужа. Я не хотел его убивать.
Я должен был убить Жаклин Кеннеди»