ПИЗДОМОЗГ :)

На стыке двух тысячелетий
в столичном городе Москве,
в лесбийском сайте, в интернете,
зачатились девчонки две.
Друг с дружкой так они пиздели,
бывало, ночи напролет,
и где-то через две недели
одна к другой ебстись идет.  
Звонит в звонок. "Привет, я Таня". -
"А я Анюта. Заходи".
И у прелестных двух созданий
заныли скрипочки в груди.
Друг друга ручками касаясь,
попили чаю с коньячком,
и вот Танюша, улыбаясь,
уж ставит Анечку рачком,
упершись в попку пятачком,
проворным водит язычком
в колодце дивном и бесценном,
откуда мир весь проистек
и где бы автор непременно
попарил чахлый свой хуек.
Друг с другом вдоволь нализавшись,
в обнимку девочки лежат,
друг в дружку животами вжавшись,
и ножки длинные дрожат.
Отлипли. В ванной поплескались,
надели трусики и топ,
и Таня, вроде как смущаясь,
вдруг говорит: "Мать твою еб!
Вот я огрызок идиотки,
вот я небритая пизда!

Не посмотрев ни флэт, ни фотки,
взялась за еблю сразу, да?
Анют, покажешь мне квартиру?" -
"Конечно, Таня, не вопрос.
Мы хоть не бесимся от жиру,
но папа многого навез
из всяких Швеций и Малайзий.
Он академик ведь у нас,
по части половых фантазий
он круче всех, он просто ас.
Я почему лесбийкой стала?
Когда мне было восемь лет,
я ненароком обдристала
свой белый праздничный жилет.
Ой, как же больно и сурово
меня папуля наказал!
Мне, заиньке восьмигодовой,
под самый дых елдень вонзал.
Да ладно, если бы в пизденку,
а то ведь с попки начал, гад.
Прикинь, как повезло ребенку.
Ох, как болел тогда мой зад!" -
"А мама что?" - "Она молчала.
Ее ведь еб папаша так,
что день и ночь ее шатало,
и съехал у нее чердак". -
"Каких наук он академик?" -
"Да говорю: сексолог, блин.
Ебливый, шустрый, будто веник,
и не еврей ведь, славянин". -
"Да, интересный джентльмен, Аня.
А он ебет тебя сейчас?" -
"Нет, лишь в порядке наказаний.
Уж так заведено у нас…
Вот здесь гостиная. Вот спальня.
А это папин кабинет.
Так, в ванне были. Это сральня". -
"А в эту дверку можно?" - "Нет!
Нет-нет, не дергай эту ручку, Таня,
накажет папенька меня!
Дверь заперта, а ключ в диване". -
"А что за дверью?" - "Так, хуйня!" -
"Да что же?" - "Папина работа.
Еще в 2000-м году
Он с мамой мертвой делал что-то,
и вот склонировал … пизду". -
"Как так пизду? Одну, без бабы?" -
"Ну да, отдельная пизда.
К нему ученые арабы сюда приходят иногда.
Я услыхала краем уха:
из Эмиратов был заказ.
Такой вот сюр у нас, Танюха,
такие, блин, дела у нас". -
"Нет, все-таки, давай посмотрим!
Ну хоть чуть-чуть, не ссы, Анют!
Ну, даже если нас накроют -
ну, хуй с ним, в жопу отъебут.
Пусть даже сорок тыщ арабов
меня хуячат день и ночь -
одним глазком взглянуть хотя бы
на ту пизденку я не прочь", -
и, говоря такие речи,
Анюту хвать за передок!
А вот диван уж недалече,
и брызжет из девчонок сок,
и вновь лизанья и касанья,
дрожит нога, трепещет грудь…
"Ну, хуй с тобой, - сказала Аня. -
мне тоже хочется взглянуть".
Достали ключ из-под дивана
и, позабыв надеть трусы,
открыли тихо дверь чулана.
"Не ссы, Анют". - "Сама не ссы".
И видят девки мониторы,
мерцающие в полумгле,
щитки панели и приборы,
и возлежащий на столе
предмет осклизлый и огромный,
похожий формой на сморчок,
по всей поверхности неровной -
пизденки с детский кулачок,
а рядышком, в стеклянном чане,
лежат мохнатки повзрослей.
Тут стало дурно бедной Тане:
"Ох, бля, получим пиздюлей".
И в этот миг сморчок огромный
открыл две пары красных глаз,
и голос прозвучал утробный:
"Кто смеет здесь тревожить нас?" -
"Я дочь профессора Кислова…
мы вот … с подружкою вдвоем
зашли по делу, право слово,
пыль только вытрем - и уйдем". -
"Ты пыль пиздой, что ль, вытираешь? -
угрюмо выдавил сморчок. -
Зачем ты лажу мне втираешь?
Я Пиздомозг, не дурачок!
Я Пиздомозгом называюсь
отнюдь не потому, что я
в дела людские не втыкаюсь,
не соображаю ни хуя.
Я волей твоего папаши
рожать мохнатки обречен,
но он не знает, дух парашин,
какую силу создал он!
А ну сюда идите, твари!
Раздвинуть ноги, бля, стоять!
А вот такой елдак видали?
Сейчас я буду вас ебать!"
Один елдак… четвертый пятый, -
шесть елдаков слепив, как воск,
парализованным девчатам
задвинул страшный Пиздомозг.
Шесть длинных шупалец хуиных,
переплетаясь, дев ебли,
в их дырочках, почти невинных,
бурили, яростно скребли.
Пизденки, выскочив из чана
прилипли к пальцам ног и рук
и ну тереться беспрестанно,
производя пердящий звук.
А Пиздомозг ебет, хохочет,
трясется, как густой кисель,
и то и дело девам хочет
пробить на новом месте щель.
Но тут папаша академик
внезапно в комнату вбежал,
схватил какой-то сраный веник
и Пиздомозг к стеклу прижал,
ударил локтем по окошку -
и стекол острые клинки
Мозг порубили на окрошку,
и вмиг опали елдаки.
Пизденки с визгом в чан вернулись,
и девочки, упав на пол,
лишь через полчаса очнулись,
когда уж папа их порол.
Он их ебал и тыкал вилкой,
по жопам плетью отхлестал,
а после вытащил мобилку,
звонить друзьям-арабам стал,
и вместе с грузом пёзд и членов
отправил рейсом на Каир:
пусть отработают в гаремах,
а заодно посмотрят мир.
Короче, милые девчата,
что автор вам хотел сказать?
Что нехуя в лесбийских чатах
вам по серьезке зависать.
Не так уж в этом мире мало
реальных, четких пацанов,
которым и мозгов достало,
и писька рвется из штанов.
И любопытной быть не надо -
не лезь в пацанские дела,
чтобы арабская бригада
тебя в бордель не упекла!