История рассказана моим знакомым; кто-то может назвать его «новым русским», но он, строивший когда-то свою карьеру из низов армейского спецназа, может серьёзно обидеться. С прошлым, однако, Серёгу сейчас связывает лишь членство в ветеранской организации да ежегодные встречи с друзьями-товарищами, многие из которых, как и он, стали просто отставниками-безнесменами.
История произошла летом в конце девяностых, когда знакомый путешествовал с друзьями по Скандинавии.  
Всё было по честному. Шенген-визы, 600-й «Мерседес», остановки в отелях и спокойный, расслабленный отдых без жён с осмотром городов бывшего вероятного противника и дегустацией блюд местной кухни вперемешку с достижениями пивоваренной промышленности. Времена изменились, и наклейка «RUS» сзади машины уже не удивляет хладнокровных отпрысков викингов…
Маршрут познавательной экскурсии менялся в процессе. И будучи в каком-то прибрежном городке на восточном побережье Швеции, наши герои из туристического буклета узнали о существовании в городке паромной переправы на остров Готланд.
Кто не знает, остров находится в Балтийском море чуть правее Швеции. Площадь — визуально меньше Сахалина и больше Кронштадта. Климат, флора и фауна — это честная компания решила выяснить самостоятельно, к тому же за переправу на остров в обычно дорогой Швеции брали самую малость. Видимо, чтобы островитяне не передохли с голоду и не одичали без связи с Большой землёй.
Остров оказался очень даже ничего. Десяток кукольных городков с церквушками и яхтами на пристани, куча раскрашенных в красно-белые цвета хуторов с непроизносимыми названиями, изредка дорогие виллы и ещё более дорогие маленькие магазинчики. Раз пошло такое дело, решили остров объехать весь, благо в длину он километров сто с небольшим — час езды. Когда ещё туда попадёшь?
Рассказывает Серёга:
— Едем себе по дороге. Никого не трогаем. Скорость — километров сто с чем-то, чтоб пейзаж видеть. Время — полдень. Пейзаж — грунт гранит, рельеф — плоскогорье, растительность — кусты. Дорога — асфальтовое шоссе, но узкое и поворотов до кучи. Я за рулём, чуть выпивши, но из всех самый трезвый. Едем, значит. Захожу в поворот, снижаю скорость. Что-то мелькает в зеркале. Еле слышный стук. Левое зеркало улетает куда-то в неизвестность. Вижу, как спереди уходит за горизонт точкой чёрный «СААБ». Не самолёт, легковушка.
Компания офигевает. Знакомый давит газ в пол, «Мерседес» проворачивает шины по асфальту и устремляется в погоню за «СААБом». Благо, места безлюдные и машин на дороге нет. Минут через пятнадцать безумной гонки постепенно повисают шведу на хвост.
Что делать дальше, никто не знает. Скорость за двести. В итоге, решают гнать обидчика до логического конца — пока не остановится где-то. Дело ведь на острове, тут долго не наездишься.
Швед с дымом от шин бросает машину в поворот и по прямой прёт к какому-то забору. Серёга — за шведом.
Ворота в заборе открыты, на заборе кто-то успевает увидеть табличку и прочитать слово «Институт».
«СААБ» с визгом тормозит у дверей кирпичного здания института, из машины выскакивает щупленький белобрысый подросток в очках и с конвертом в руке, хлопает дверцей и бежит к большим стеклянным дверям.
— От сука, смыться хочет, пиздюлей отхватить боится за зеркальце! — компания пылает праведным гневом.
От ворот к «Мерседесу» бежит человек, явно вахтёр. Знакомый видит его мельком, потому что бежит бегом за белобрысым сучёнком, пока тот не зашарился в кабинетах и ещё виден внутри здания.
С размаху едва не сносит дверь плечом. За ней поднимается со стула ещё один вахтёр, но очень неудачно — стул стоит у прохода и на бегу Серёга нечаянно сшибает его. Так как человек он крупного телосложения, вахтёр улетает куда-то в угол.
— Извини, мужик, — машинально кричит на бегу Сергей, уже начиная трезветь и терять уверенность.
Видит в конце коридора спину обидчика, забегающего в какую-то комнату. Кидается вслед, почти настигает мальчонку, залетает за ним, не глядя, внутрь и попадает в помещение размером с небольшой стадион.
— На стене — цветная карта Союза с огнями и линиями, как сейчас в ЦУПе или РАО ЕЭС. Выше её десяток электронных часов, все показывают разное время. Увидел только слово «Москва». Рядами кабинки, в некоторых какие-то дети с наушниками и магнитофонами. У карты — стоит десяток остолбеневших военных в форме, все офицеры. И над всем этим великолепием разносится не вполне трезвый, но очень узнаваемый голос дорогого президента Российской Федерации Бориса Ельцина:
— Ты это, насчёт бани распорядись. Мы прилетим — чтоб сразу с самолёта в баню!
В комнату влетает «вахтёр» с отпечатком отопительной батареи на лице и автоматом наперевес, наводит его на Серёгу и что-то пронзительно орёт по-шведски.
— Блядь, да он мне зеркало нахуй отбил! — медведем ревёт в ответ по-русски на весь зал охеревший от всех событий Серёга.
— Нахуй, блядь!!! — кричат громко в ответ офицеры на чистом русском.
Серёга собирает в кулак все свои немалые года в Спецназе, чтобы тут же, грубо говоря, не ёбнуться в обморок.

Дальнейших ход событий он описывает, не переставая ржать.
— У шведов «Радиоинститут» — подразделение по радиоразведке. Это я уже после узнал дома. У них база на Готланде. На севере и юге страны мощные пеленгаторы на бывший Союз. Страна расположено удобно для этих целей, параллельно нам. Кабели с севера и юга сходятся на Готланде и пеленгаторы работают синхронно, засекая координаты с точностью до метра… Они слушают всё до Урала: погранцов, лётчиков, моряков — любой открытый текст им слышно, как твоё Би-Би-Си. Президента обычно нет — у него ЗАС. Но часто в жопе наш ЗАС. Как и многое другое сейчас.
Думали, хана нам. Представь, что было бы, если б янки в наше ФАПСИ завалились с бодуна. Меняли бы их потом на наших шпионов… А шведы извинялись очень. У них на острове несколько точек, так солдатики между ними гоняют при доставке донесений, как угорелые — ставят рекорды. Командир показывал конфискованную таблицу «рекордов», у кого время между базами меньше. Вот на такого мы и нарвались Шумахера — шёл на рекорд. Полковник обещал его примерно наказать — позвонить в полицию, чтоб штраф выписали. Позвонил также в сервис мерсовский, зеркало нам через час новое поставили.
Очень они извинялись…
Что забавно, в «институте» срочники вовсю шпарят по-русски. Хотя и на специфическом…
Полковник жаловался:
«Мат у фас в эфире! Плядь!!! Отна плядь!!! Дети приходят сюда служить воспитанными школьниками, а уходят хуй снает кем».