В рамках известной дискуссии о том, что является более эффективным сдерживающим фактором — ООН (Совбез, право вето, международное право и т. п.) или ядерное оружие, надо, как мне кажется, учитывать два фактора.

Во-первых, никакого «золотого века» в истории ООН никогда и не было. В этом смысле меня удивляют сегодняшние стенания о том, что ООН перестала быть эффективным инструментом сдерживания локальных войн и вооруженных конфликтов, что Совбез ни с чем не справляется и т. п.

А когда ООН сдерживала локальные войны и вооруженные конфликты? Во время своего расцвета в годы холодной войны? Ничуть. В годы холодной войны конфликты и вóйны не прекращались, по-моему, ни на один день: Корея, Вьетнам, Афганистан, арабо-израильские войны, война Ирака и Ирана, Великобритании и Аргентины, не говоря уже об Африке, и т. д., и т. п. Какая из этих войн прекратилась, словное по мановению волшебной палочки, окриком из Совбеза? Помешала ли ООН вводу советских войск в Чехословакию или вторжению США на Гренаду? Никоим образом. Могла ли помешать? Опять-таки никоим образом. Так в чем претензии к ООН сегодня?

На самом деле, ООН создавалась отнюдь не для того, чтобы исключить все возможные вооруженные конфликты. Таких задач никто на политическом уровне не ставил, поскольку они по степени реалистичности сродни построению коммунизма. ООН создавалась, чтобы иметь высшую политическую переговорную площадку, даже гипотетически исключающую третью мировую войну. Именно третью мировую войну, а не любой вооруженный конфликт. Не более того. Справляется ли ООН с этой задачей? Пока, к счастью, да. 

Во-вторых, само международное право — это право особого рода. Некоторые специалисты считают даже, что это не право вовсе, а не некая особая материя, которая иногда ближе к дипломатии, чем к праву в строгом смысле.

Можно ли представить себе обыкновенное право (гражданское, уголовное, административное и т. п.) без механизмов принуждения, то есть без суда, полиции, прокуратуры, судебных приставов? Конечно, нельзя. Поэтому право без силы — это ничто, пустой звук, поскольку мечты о всеобщем добровольном исполнении своих обязанностей — это опять-таки что-то вроде идеи «отмирания права при коммунизме».

Другое дело, что сила, обеспечивающая право, должна быть легитимна, то есть исходить от в свою очередь легитимной государственной власти, основываться на процедурах, законах, принятых в установленном порядке и т. п. Однако в чисто физическом смысле это все равно сила, причем максимально мощная в государстве, способная обезвредить и террористов, и организованную преступность, и любую другую нелегитимную силу.

Какой легитимной физической силой обеспечивается международное право? Никакой. Можно ли себе такую силу представить хотя бы гипотетически? Вариантов немного, и все они нас не устроят. Это либо война против нарушающего международное право государства, но тогда международное право из средства предотвращения войн становится основанием их возникновения. Нонсенс. Либо какие-то глобальные мировые структуры в рамках «однополярного мира» (США, НАТО и т. п.). Но однополярный мир — это уже империя, а в империях нет международного права — есть только большое «внутреннее» право с дифференциацией на право метрополии, право колоний и т. п. (пусть и с более благозвучными названиями).

Иначе говоря, международное право — это право взаимоотношения суверенных государств, и любые попытки создания над ними силовых надстроек превращают международное право в праве имперское.

Поэтому международное право надо принимать таким, какое оно есть. То есть правом без силы. Нам это может нравиться или не нравиться, как может не нравиться, что после лета наступает осень, а день сменяется ночью. Но иного нет и быть не может. Поэтому международное право и является всего лишь набором заявлений, деклараций, дипломатических нот и т. п.

Можно сколь угодно много рассуждать о новом мировом порядке, чертить схемы, строить планы, но никакой реальной силы от этого у международного права не появится. Альтернатива здесь может быть только одна — исчезновение самого международного права и его замена на единое имперское право с превращением мира в одну большую империю (где бы ни находились ее центры или «столицы»). Такой проект также существует и называется «глобализацией».

Наконец, последнее. Мы научились бороться с экономическим популизмом. Понимаем, что у экономики есть свои законы, что нельзя всё всем раздать, поделить, что нельзя всем выписать зарплату в миллион долларов.

Но в последнее время зародился какой-то странный новый правовой популизм, сменивший популизм экономический. Причем его проводниками часто являются люди, внешне весьма рациональные (иногда даже те же экономисты). Отсюда все эти рассуждения о независимом суде, который должен быть независим от всех и вся, витая где-то в облаках (такого суда нигде нет). О судебной состязательности между отдельным гражданином и государством (такой состязательности также нигде нет). И так далее. То есть какие-то идеалистические утопические схемы.

Одной из таких схем является восприятие международного права по лекалам права обыкновенного, а ООН в качестве того самого витающего в облаках «мирового суда», который должен быть всемогущ, а если оказывается не всемогущ, то это свидетельствует о его якобы кризисе.

На самом деле, надо просто реально смотреть на вещи, избавляться от популизма и не предъявлять ни к ООН, ни к международному праву никаких завышенных и невыполнимых требований. Собственно, ушедший «золотой век» второй половины ХХ столетия если и был, то заключался не во всемогуществе ООН, а в реализме ожиданий от этой организации и четком понимании пределов ее возможностей (как и международного права в целом).