История реальная. Конец 70-х, Караганда, учебка. Первые дни службы. Мы все обриты, затюканы подъемами-отбоями и учением Устава, солдатская роба в основном сидит на нас как на пугалах огородных – ни о каких ушиваниях еще не могло быть и речи. И был у нас паренек один, звали Лёня. Пожалуй, самый недотёпистый из нас: - ходил так, словно в штаны наложил, весь какой-то нескладный, вид придурковатый имел.

Это потом нам всем стало ясно, что Лёня таким образом попросту «косил» под дурачка, чтобы сачковать удобнее было. И в самом деле, офицеры отмахивались от него, как от больного щенка – что, мол, с придурка возьмешь. А Лёня был поумней многих из них вместе взятых. Такой, скажем, пример: - один молодой лейтенантик как-то перед отбоем расхвастался перед нами, что-то там героическое про себя заливал, жаловался на плохое начальство:

- Ну кто я для них – какой-то лейтенант сраный! 

Лёня серьезно так спрашивает:

- Товарищ лейтенант, а куда вас ранило?

Тот в непонятках, глаза пучит.

- Кто тебе сказал, что меня ранило? С чего ты взял-то?

- Ну, вы ж говорите – лейтенант с раной…

А теперь собственно сама история. Заходит Лёня в сортир, а там самый большой наш командир, аж целый полковник, стоит у писсуара, держит свой шланг в правой руке и блаженно щурится под звук мини-водопада. Лёня становится по стойке «смирно» и как может красиво отдает честь. Полкан делает движение левой рукой к голове, потом судорожно перехватывает шланг в эту левую, правая на автомате тянется к фуражке, потом полковник плюется, краснеет до посинения…

Построены мы были все, сколько есть, и битых полчаса злой и потный полкан распинался перед нами, популярно доводя до бритых солдатских головушек, где отдается честь, а где лучше с этим не горячиться. Самый невинный вид был, понятно, у Лёни.