Согнувшись под тяжестью непосильной ноши, Герасим медленно брел вдоль бесконечной вереницы деревянных заборов, вдоль слепых окон мертвых изб, в которых уже давно не жили люди.
Его корявые жилистые пальцы босых ног упрямо цеплялись за почву, руки громадными маятниками рассекали воздух. Нехорошие мысли одолевали немытую голову, укрытую буйной копною жестких как свиная щетина волос. Терзающие мужчину сомнения заставляли его морщится, словно о зубной боли; периодически он останавливался, тяжело вздыхал, однако брал себя в руки продолжал идти вновь.

Муму была небрежным жестом переброшена через его аршинное плечо, ее маленькая голова свешивалась Герасиму почти до самого крестца. Всякий раз, во время размашистого шага, головка раскачивалась и больно билась в широкую вспотевшую спину крестьянина. 

Вскоре невдалеке обнаружился небольшой деревянный схрон, небрежно прикрытый толстыми полусгнившими досками.

Герасим сбросил на землю свою ношу на самом краю схрона и достал из-за спины завернутую в мешковину лопату с укороченным черенком.
В этот момент Муму внезапно очнулась и пристально посмотрела на Герасима красными, покрытыми пленками, безресничными глазками. Ее круглое сухое личико, изрезанное глубокими больными морщинами, кривилось в немом вопросе: “Зачем?”.

-Муму? – жалобно и затравленно спросило существо, обнажив громадные розовые десны, укрытые редкой цепью полусгнивших от безжалостной цинги зубов. Внутренний голос тут же нашептал засомневавшемуся Герасиму прямо в ухо:”Ты же знаешь – лишний рот в семье не нужен…”

Герасим внимательно взглянул своими глубоко посаженными глазами, полными невыразимой тоски, на несчастную и решительным голосом произнес:
-Муму.

Вслед за этим он столкнул несчастную ногой в глубокую яму, из которой доносились страшные миазмы плесени и крысиных экскрементов. Муму тут же попыталась выбраться из схрона, однако Герасим ласково, но настойчиво столкнул ее обратно. Пронзительно заскулив, Муму начала рваться наружу, царапая доски и обрывая ногти в кровь, однако Герасим всякий раз мягко и настойчиво возвращал ее в яму. Скулеж быстро перешел в натужое подвывание, в котором читался ужас безысходности и осознания неравенства сил. Так продолжалось несколько долгих минут, в течении которых Муму отчаянно пыталась выпрыгнуть из своей могилы, а Герасим бил ее либо ногой, либо плашмя лопатой вдоль узкого скошенного лба. Наконец обессилев и осознав бессмысленность попыток, существо обреченно сьехало на дно ямы и приготовилось к наихудшему. Гукая и спонтанно попердывая, Герасим начал быстро забрасывать замершую на дне Муму громадными кусками тяжелой глинистой почвы.

-М-ме-ее м-мее – раздавалось из под слоя земли - с каждым броском звуки становились все тише и жалобнее. Неожиданно Герасим остановился и, охваченный внезапным материнским чувством, кинулся обратно разрывать влажную землю, чтобы спасти Муму пока она не задохнулась. В тот момент, когда он совсем низко свесился в яму, из земли стремительно выскочили маленькие сухие ручки и плотно обхватили голову Герасима. Тот явно не ожидал от задыхающегося и измучанного авитаминозом существа такой прыти и на секунду опешил. Этого оказалось достаточно и, когда Герасим осознал что совершил смертельную ошибку, то было поздно. Из земли выпрыгнуло сухое морщинистое личико, перемазанное жидкой грязью и тут же впилось треугольными зубами в набухшие жилы на шее крестьянина. Жадно глотая, существо утоляло многодневный голод, совершенно отбросив всякие комплексы и предрассудки, которых, впрочем, почти наверняка у него никогда не было. С каждым глотком увеличивалось туловище Муму, а когда в нем не стало места для чужой крови, то жидкость пошла в лобные пазухи, закрытые необычно мягкими от декальциенации костями.Голова Муму быстро превратилась в громадный кровавый пузырь, который пульсировал до предела растягивая уже начинающую лопаться кожу. Маленькие цинготные зубки яростно терзали яремную вену Герасима, из которого уже улетучивались последние капли жизни. Вскоре все было кончено.

Вдоволь насосавшись сладкой крови, глухонемое существо с огромным трудом выбралось из ямы, попыталось встать, однако громадная голова перевесила все тело и оно упало навзничь прямо на широкую спину Герасима. Еще раз существо попыталось встать и снова упало- и так с десяток раз оно вставало и снова падало не в силах удержать свою увеличившеюся в разы массу на хилом позвоночнике.Некоторое время Муму вибрировала телом в конвульсивных попытках встать хотя бы на четвереньки, однако громадная голова заполненная кровью неуклонно тянула ее к земле…

… Осторожно привалившись к неподвижной громадной фигуре бывшего кормильца, нелепо свесившейся в яму, Муму, погладила Герасима опухшей ручкой по щетине и замерла, упокоившись.

Так и нашли их через некоторое время случайные шакалы, вышедшие в поля, чтобы отыскать какую-либо падаль. Громадный нескладный микроцефал и привалившаяся к нему девочка-даун обнялись в прощальном смертельном союзе,где каждый в зависимости от обстоятельств становился жертвой для другого в отчаянном стремлении выжить любой ценой.