Крякин был крут. Очень крут. По-настоящему. Круче Эвереста, если верить некоторым личностям, которые после задушевного разговора с Крякиным готовы были не только штурмовать этот самый Эверест без веревки, кольев и другого альпинистского снаряжения, но и жить там, наверху, - лишь бы никогда больше не иметь таких бесед.

Поэтому, когда Крякин пригнал свой любимый спортивный «Мерседес» на станцию техобслуживания, все, включая начальника, отнеслись к этому с должным уважением, а именно: зашуршали так, как будто от этого зависело все их будущее. И в чем-то это было справедливо.

Как бы то ни было, сегодня шикарный автомобиль стоял чистый, проверенный, смазанный везде, где только можно было смазать, и ждал своего владельца. Да и сам Крякин уже позвонил на станцию, и предупредил, что приедет за своим любимцем к ночи поближе. 

Ночью начальник станции поджидал своего важного клиента в полном одиночестве, нервно куря сигареты, одну за другой, и, каждые пять минут, поглядывая на часы, - клиент опаздывал, и опаздывал серьезно, как и все, впрочем, что он делал. На площадке оставались только начальник и охранник у ворот, остальные, по причине окончания рабочего дня, быстро сбежали по домам. Уйти самому - у начальника и мысли не возникало.

Наконец, где-то около часа ночи, раздалось пилимканье клаксона, и у ворот, из притормозившего такси, выпал долгожданный Крякин. Выпал – это еще мягко сказано, ибо на окончившемся банкете, в честь чего-то там, он так основательно приналег на спиртное, что остальные гости разошлись, практически, трезвыми.

С большим трудом, задевая все на своем пути, Крякин добрался до кабинета начальника. Тот вскочил.

- Сидеть! – рявкнул гость. Тот быстренько сел.

- Ключи! – бросил владелец «Мерседеса».

- Уже на месте – в замке зажигания, - подобострастно пролепетал начальник, - Вам помочь?

- Сидеть! Сам справлюсь, - Крякин смерил начальника станции презрительно-мутным взглядом, после чего достал пухлый бумажник, отсчитал несколько купюр, бросил на стол, и, снова приказав: «Сидеть!» - шатаясь, пошел за машиной.

Сквозь тяжелую пелену в глазах он рассмотрел открытую дверцу автомобиля, с трудом протиснулся на место водителя, нашарил рукой ключ, и, виляя, выехал на дорогу…

Каким образом Крякин, пусть даже в пьяном виде и в полумраке, умудрился перепутать свой красавец-«Мерс» с потрепанным десятилетиями «Запорожцем» тестя начальника станции, в дальнейшем не смог понять никто… Но сейчас заслуженный «Запор» выпуска 1967-го года пытался приноровиться к резкой манере вождения крутого водителя.

По мере, как казалось Крякину, «быстрой» езды, он все больше и больше становился недовольным работой станции техобслуживания. Сначала наотрез отказалась включаться четвертая передача, - создавалось ощущение, что ее в машине не было никогда, - по крайней мере, заметно похудевший рычаг никак не мог найти правильное положение.

Потом Крякин, долго шаря по «торпеде», безуспешно пытался найти кнопочку включения магнитолы. Какая кнопочка? – его дорогущей магнитолы самой не было на месте!

- Сперли, гады! – пронеслась мысль, - сперли, и даже место замуровали!

В его мозгу, сквозь водочные пары, начали проявляться картины страшной мести всему персоналу вредительской станции. Сам Иван Грозный обзавидовался бы, если смог бы увидеть их хоть одним глазом.

Когда же Крякин, почувствовав усиливающуюся духоту в салоне, попытался открыть окошко, то получил очередной шок, причем настолько сильный, что туман в глазах частично рассеялся. Все кнопки автоматического открывания исчезли туда же, куда, очевидно, делась и магнитола! Сквозь поредевший туман его багровеющие глаза разглядели на дверце какую-то непонятную ручку. Минут через десять до любителя шикарных машин дошло, что эта ручка и есть то, чем следует открывать окно.

- Завтра же эта сволочь, - представив лицо начальника станции, заявил в темноту Крякин, - будет сутки сидеть сзади между сиденьями, и, по команде, крутить сама эту поганую ручку туда-сюда! – если останется, конечно, чем крутить, - подумав о, внезапно ставшем очень соблазнительным, четвертовании, осадил он себя.

Внезапно Крякин похолодел. Если нет милых его сердцу мелочей, то, что же эти гады с двигателем сделали? Он резко ударил по тормозам. «Запорожец», едва не рассыпавшись, остановился со страшным скрипом.

Вывалившись наружу, Крякин, шатаясь, подошел к капоту, открыл его и остолбенел, - двигателя в машине не было вовсе! Он медленно, как в замедленной съемке, закрыл капот и походкой зомби вернулся в кресло водителя. Минут пятнадцать он не двигался с места, глядя в лобовое стекло тяжелым неподвижным взглядом. Он не думал о том, каким образом машина умудряется ехать без двигателя, - он думал, из какого дерева выстругать колья, на которых завтра будут сидеть все сотрудники проклятой станции, независимо от возраста, пола и партийной принадлежности. Причем колья Крякин хотел выстругать непременно собственными руками… Потом он завел отсутствующий двигатель и медленно поехал к своему дому…

…В это время начальник станции, который через полчаса после ухода клиента обнаружил наличие его автомобиля на площадке, и отсутствие «Запорожца» тестя, сложив два и два, в Крякинском «Мерседесе» мчался туда же. На место машины прибыли почти одновременно, - «Запор» припарковался за три минуты до прибытия красавца-спортсмена.

Водитель «Мерседеса», выруливая к дому, наблюдал, как Крякин выбрался из малолитражки и, как во сне, вошел в подъезд.

Не рискуя тревожить важного и страшного клиента, начальник станции техобслуживания тихонько отогнал «Запорожец» и поставил на его место «Мерседес».

Рано утром Крякин вышел из дома и бегом бросился к своему любимцу. Все было на месте! – даже двигатель!

Сидя в водительском кресле, Крякин долго нежно гладил руль, «торпеду», всевозможные кнопочки и клялся про себя, что больше никогда, никогда не сядет за руль в таком скотском состоянии...

Измученный "Запорожец" тоже, совершенно искренне, на это рассчитывал...