Когда произошли описанные ниже события, я думал, что мое дежурство уже закончилось. То есть до его конца оставалось еще целых три часа, но, по моему опыту, начиная с четырех часа утра в приемном покое больницы наступает некоторое затишье: все, кто собирался разбиться на мотоцикле, сломать себе ногу, спускаясь по лестнице, просто подхватить сердечный приступ и т.д., уже успели это сделать и прибыли к нам, а те, кто этого делать не собирался, давно уже спят и видят десятый сон.

Поступивший два часа назад энергичный дедок с белой горячкой и проломленным черепом довольно сильно меня утомил. Он бегал туда-сюда про приемному покою, ловко увертываясь от пытающихся его схватить санитаров, называл их «красной сволочью» и орал, что его папа прошел всю Гражданскую и он этого дела так не оставит. «Красная сволочь» и Гражданская Война вместе взятые вызывали у меня некоторое недоумение, но только до того момента, пока я не допер, что очевидно его папа воевал в рядах армии Колчака или Деникина, после чего все встало на свои места.  

Как бы то ни было, дедок в конце-концов получил лошадинную дозу успокоительного, приемный покой был вымыт от накапавшей с него крови, и закурив, я сидел у себя в кабинете и оформлял бумаги по поступившим в течение ночи пациентам. Когда дверь моего кабинета вдруг распахнулась и в нее влетел абсолютно незнакомый мне человек, по пятам преследуемый обеспокоенной медсестрой Марией Григорьевной, или просто Машей.

- Мишка бля, я так надеялся, что ты здесь, и слава Богу, мои надежды осуществились!! – довольно эмоционально заорал вбежавший мужик и воздел к небу руки.

- Михал Семеныч, вы извините, я пыталась его остановить, но он меня не слушал! – из-за спины чувака подала голос Маша, - Может быть, мне лучше вызвать охрану?..

- Не надо, Мария Григорьевна, никакой охраны, с этим человеком я разберусь сам. – ответил я Маше спокойным голосом, медленно, но верно узнавая в обосравшем мне окончание дежурства мужике Гарика Малышева, моего бывшего корефана и одноклассника.

**************

Гарик Малышев перешел в нашу школу в третьем классе. Неспортивный, близорукий и довольно мелкий, он очень плохо прошел процесс прописки, организованный ему школьными хулиганами, и в результате этого его начали бить. Били его не со злобы, а просто потому что он был слабее, и прекратили бить только где-то в восьмом классе. Но, не смотря на это, я с ним дружил. И даже защищал его, когда оказывался рядом. Но, когда рядом меня не оказывалось, Гарик конкретно отхватывал, к чему относился по-философски, считая, что главное в человеке - это его мозги, а не мышцы. А с мозгами, надо сказать, у него было все в порядке. Обладая аналитическим складом ума и феноменальной памятью, он не только лучше всех в классе врубал в точные науки типа математики, физики или химии, но и очень нехило запоминал всяческие даты, города и тому подобную хренотень, что выводило его в фавориты по гуманитарным предметам тоже. Насчет подсказать или дать списать с Гариком никогда проблем не возникало, и наша с ним дружба так бы и продолжалась, пока в один прекрасный день не побил его я...

Я совершенно не помню из-за чего это случилось, уверен только, что Гарик действительно где-то накосячил, потому что просто так я бы его бить не стал. Помню, что это было в классе пятом, а может быть, в шестом, я его поймал посредине школьного двора, взял за грудки и с силой толкнул на землю. Гарик поднялся, попятился, поправил очки и приготовился защищатся. Вокруг нас сразу же собралась злорадствующая толпа. «Дай ему, Нетормоз! Дай ему как следует!!» - послышались возбужденные голоса, я ему сказал какую-то фразу, он что-то ответил, не помню что, но что-то, что мне очень не понравилось, и, почувствовав прилив внезапной злости, я ему врезал левой прямо по очкам.

Дальнейшее я помню, как в замедленной киносъемке. Вот моя рука приходит во взаимодействие с гарикиной мордой, вот стекла его очков превращаются в разлетающуюся во все стороны россыпь мелких осколков, вот Гарик хватается за глаза и медленно отворачивается в сторону, вот я хватаю его за плечо, разворачивая к себе лицом и вижу, как между его пальцами проступает кровь.

- Убери руки, дай посмотреть, что у тебя с глазами!! – в панике завопил я, но Гарик, оттолкнув мою руку и, прошипев «Да иди ты нахуй, дурак!..», сквозь расступившуюся толпу опрометью кинулся со двора.

Как выяснилось впоследствии, Гарик прямиком побежал в школьный медпункт, а оттуда – на «Скорой Помощи», вызванной медсестрой, пришедшей в состояние тихого шока, поехал в ближайшую больницу. В больнице оказалось, что зрение его не нарушено, ему наложили швы, что надо заклеили и через пару дней Гарик опять появился в классе. Несмотря на то, что на него оказывали сильное давление директор, учителя, родители и участковый милиционер, Гарик меня не выдал (чему я очень удивился), и для меня эта история закончилась легким испугом. Но вместе с этим закончилась и наша с Гариком дружба. Мы, конечно, остались в хороших отношениях, пару раз встречались на чьих-то днях рожденья и вместе выпивали на вечеринках, но это было уже все совсем не то. А потом Гарик смотал учиться в Москву, я поступил в 1-й Медицинский и наши с ним пути разошлись окончательно.

************

Все это пронеслось у меня перед глазами, пока я разглядывал стоящего передо мной мной мужчину. Да, это определенно был Гарик. Потолстевший, облысевший, состарившийся на двадцать лет, но Гарик. И этот Гарик нетерпеливо переминался с ноги на ногу и что-то мне возбужденно рассказывал.

- Подожди, чувак, давай все сначала и по-порядку..., - остановил я поток гарикиного словоизвержения, и, сбросив на пол со стоявшего рядом стула кипу папок с историями болезней, придвинул его к нему, жестом предложил сесть, и достал из тумбочки початую бутылку коньяка и две рюмки.

- Да ты не понимаешь, у меня там жена, а у жены проблемы!!! – фальцетом проверещал Гарик, на что я ему ответил:

- Не сцы, Гарик, твоя жена в надежных руках, правда пока я не разберусь, что с ней стряслось, вылечить ее никак не получится... Но для того, чтобы ты не нервничал, я сейчас отдам все необходимые на данный момент указания.

С этими словами я поднял трубку и сказал:

- Марь Григорьевна?.. У вас там находится гражданка Малышева. Она не в критическом состоянии? Нет?.. Ну тогда проследите, чтобы она не в чем не нуждалась.

Положив трубку, я еще раз посмотрел на ерзающего передо мной на стуле Гарика, разлил по рюмкам коньяк и авторитетно сказал:

- О твоей жене позаботятся. А ты давай успокойся и рассказывай что ты и как, и, самое главное, что случилось с супругой.

Гарик неуверенно на меня посмотел, потом на стоящую перед ним рюмку, потом махнул рукой, одним махом опрокинул ее в себя, поморщился и начал рассказывать...

Из его рассказа я выяснил, что выучился он на какого-то крутого экономиста, получил работу в одном из крупных банков и, используя данные ему Богом незаурядные умственные способности, довольно быстро продвинулся до должности зам. ген. директора, ответственного за международные контракты. После достижения этой должности Гарик половину своего времени проводил за границей и еще четверть – в перелетах за границу и обратно, и дома появлялся редко, главным образом по выходным, да и то не всегда. С женой, насколько я понял, у Гарика отношения сложились сложные. Не то, чтобы она была недовольна тем, что почти все время Гарик мотается черт знает где. Совсем наоборот: это ей ужасно нравилось. Выйдя за Гарика главным образом из-за его денег, не работая, предоставленная сама себе, она вовсю развлекалась, перелетая из одного клуба в другой, заводя мимолетные интрижки, связи на стороне и т.п., а Гарика терпела, как необходимый атрибут своего существования, понимая, что не стань Гарика, и ее беспечной жизни наступит неумолимый пиздец. Поэтому, несмотря на непрекращающиеся во время гарикиного пребывания дома ссоры, разводиться с ним не собиралась, да и Гарик, хоть все понимал, не хотел доводить до развода, главным образом из-за того, что не хотел оставаться один.

- Ты понимаешь, прилетаю я сегодня из Токио в полодиннадцатого ночи, сразу, как сели, к ней звоню..., - рассказывал разгоряченный после третьей рюмки Гарик, - Я всегда к ней звоню, когда прилетаю, а то один раз не позвонил, приехал домой, а у нее мужик. Очень неприятно получилось... Ну вобщем, звоню я ей на мобильник, а она нихуя не отвечает! Я подумал, что наверное батарейка села или что-то типа этого... Перезваниваю сразу на городской. Тут она мне ответила, но вместо обычного «Здрасте!» и т.п. – какое-то непонятное рычание, как будто ебет ее кто-то и она как раз кончает. Меня это ужасно возмутило, я ей проорал что-то вроде «Убирай своего ебаря нахуй, я домой скоро приеду!!» и отключился. Приезжаю... Следов мужика нигде нету, квартира прибрана, жена тихая какая-то. «Че было-то по телефону?» - спрашиваю. «Ничего, все было нормально...» - отвечает. «А че по мобильнеку не ответила?» Проебала, говорит, мобильник. Как, говорю, проебала? Это же был последней модели айФон, я же его тебе аж из Сиднея пер?! Может быть, он где-то дома? Нет, говорит, не дома... Ну, думаю, давай я на него звякну, авось где-нибудь заиграет. Звоню... Не слышу, чтобы где-то играло, но вижу, что жена вдруг как-то странно меняется: глаза закатывает, улыбаться начинает как-то сардонически, а потом вдруг такой утробный рык... Как будто кончает женщина... Ну, вобщем, я подумал, что наверное она этот айФон себе внутрь засунула, на вибрацию перевела и дрочила им, наверное, пока меня не было, и видать слишком сильно запихала, и он внутрь ушел... Ну вобщем, пока она не очухалась, я ее в машину и прямиком к вам. Как ты думаешь, его еще можно достать, этот телефон ебаный? Ты не подумай, мне не телефон жалко, хуй с ним, с телефоном, я просто слышал, что там в батарейке какие-то жутко ядовитые вещества!

Ну чтож, после белогорячечного белогвардейского дедка генекологическая процедура – это самое то, чего мне не хватало для полного счастья. Позвонив Маше и отдав распоряжение о том, чтобы госпожу Малышеву срочно отправили на рентен матки, я разлил еще по одной и мы с Гариком приготовились ждать.

Спустя некоторое время в кабинет вошла дежурный рентгенолог, молча положила передо мной снимки в плотном коричневом конверте, осуждающе на меня посмотрела («Охуела бля, это че, я ей что-ли туда телефон засунул?!» - подумал мимоходом я), и так же молча покинула мой кабинет. Я вытащил снимки, просмотрел их на свет настольной лампы, убедился, что телефон действительно присутствует, и что похоже он такой же модели, как и у меня, сложил все обратно и ободряюще подмигнул Гарику:

- Не сцы чувак, сейчас все вытащим!

После этого, сказав Гарику дожидаться меня в кабинете, направился прямиком в приемный покой для того, чтобы пообщатся с госпожой Малышевой.

Госпожа Малышева была занята тем, что бурно выясняла отношения с окружившим ее обслуживающим персоналом, громко называя своего мужа «никчемным идиотом», а всех остальных – «быдлом и голимой рванью» и настойчиво требовала, чтобы ей сейчас же вызвали такси. Увидя, что спокойно пообщатся с гарикиной женой мне не удастся, я вернулся к себе в кабинет и вытащил из кармана мобильник.

- А, уже достал?! – вскочил ко мне навстречу обрадовавшийся Гарик.

- Подожди, какой там «достал», что я тебе, сантехник, что-ли? Тут целая операция нужна... Это мой мобильник, собственный. А ну-ка давай-ка скажи мне номер своей супруги, похоже, мне придется скоро ей звякнуть.

Озадаченный Гарик продиктовал мне номер, который я тут же набил на своем айФоне, и я вернулся в приемный покой.

- Так, и кто тут у нас так сильно скандалит? – оптимистично поинтересовался я, хотя и так все было ясно.

- Вы не имеете права меня здесь силой держать и я требую сейчас же вызвать мне такси и отвезти домой!! – завопила сидящая передо мной красивая разъяренная женщина. Да, Гарику определенно неповезло, такой и я бы кое-что засунул, окромя мобильника...

- Так Вас тут никто и не держит! – с широкой галантной улыбкой сообщил ей я. Такси, говорите? Так такси вызывать мы не обязаны. Звоните сами и вызывайте. Неужели у вас нет с собой мобильного телефона?

- Не твое собачье дело, что у меня есть, а чего нет! – отрезала женщина, показав всю свою стервозную сущность. Давай вызывай такси и передай моему муженьку, что он может оставаться здесь еще хоть на сутки!

- Ах, Вы хотите все-таки, чтобы я позвонил и вызвал такси... – догадался я. – Что ж, сделаем!

После чего достал из кармана мобильник, направил его ей на живот и демонстративно нажал на зеленую кнопочку.

И увидел, как негодование на лице женщины постепенно сменяется целой гаммой чувств, начиная умиротворением и заканчивая экстазом.

- А ну-ка быстро ей дозу снотворного, чего уставились, раззявив рты?! – рявкнул я на обступивший нас обслуживающий персонал приемного покоя. – Эта дамочка примется за старое где-то через минуту после того, как сработает автоответчик, так что времени у нас в обрез! Давайте вкалывайте же ей поскорее снотворное и везите прямиком в генекологию!!

***********

Допивая коньяк, Гарик понуро дожидался меня в кабинете.

- Ну как, Мишка, вытащил? – с надеждой вскинулся он, когда я вошел и закрыл за собой дверь.

- Нет, Гарик, не вытащил... То есть я его сначала конечно же вытащил, а потом подумал... и засунул обратно. Да ты не расстраивайся, Гарик! Я его там как следует загерметизировал с помощью особо прочной хирургической перчатки, так что насчет ядовитых веществ из батарейки ты можешь быть абсолютно спокоен. Просто мне показалось, что тебе будет лучше, если мобильник останется у нее там внутри. Ну представь себе, что всегда, когда она начнет с тобой сраться и ебать тебе мозги, ты сможешь прекратить это дело, просто позвонив ей на мобильник! А если она, после того, как оклемается, продолжит сраться, то ты еще раз позвонишь! И никаких ссор, никаких расстройств, никакой невротрепки! Один звонок и все проблемы решены! И, кроме того, мобильник там внутри выполняет роль противозачаточного средства, ну вроде спирали, это тебе я как специалист говорю. Так что, пока ты детей заводить не задумал, тебе его вынимать не стоит... А чтобы не сели батарейки, я ей на жопу клеммы под зарядное устройство вывел: будешь по ночам заряжать батарейки, подключишся после того, как она отрубится... Попробуй, Гарик, а если тебе не понравится, привози ее еще раз и я его мигом достану!

Гарик с трудом поднялся со стула, надел пиджак и, пошатываясь, направился к выходу. Я заметил, что он полностью допил мой коньяк, пока меня не было. А возле двери обернулся ко мне и сказал:

- Ты прав Нетормоз, спасибо тебе, ты всегда был мне самым лучшим другом.

После чего посмотрел мне в глаза и крепко пожал мне руку. В первый раз после той злополучной драки на школьном дворе в пятом или шестом классе.