Доставкой запчастей в обход таможни я занимался уже давно — такова особенность нашей работы. Самолеты ломаются постоянно, а доставлять запчасть по обычным каналам дорого и долго. Проще и быстрее забросить ее на самолет, летящий в нужную сторону. Документы оформлять не надо, менеджер обо всем может договориться на месте. Обычно это небольшие картонные коробки, перетянутые скотчем, а чаще даже без коробки, просто обмотанные промасленной бумагой. Но с такой упаковкой как сейчас я сталкивался впервые.

Я сразу представил как техники, давясь от смеха, упаковывают деталь в ящик из-под взрывчатки, приобретенный по случаю у солдат в воинской части неподалеку. Ящик был темно-зеленый, обитый железом. Он был военным от крышки до ручек, от него прямо пахло зарядами к гранатомету и бочками с напалмом, и даже облупившаяся краска выглядела на нем как камуфляж. На нем не хватало только яркой надписи: «Осторожно! Бомба!» или «Толовые шашки! Не бросать!», а то, что такой надписи не было, делало ящик еще более подозрительным. 

Сначала требовалось пройти досмотр на авиабезопасность. Авиабезопасность для
менеджера — авторитет. Если они запретят проносить ящик, моя миссия закончится,
даже не начавшись. Как хорошо, что дежурят обычно девушки. При правильном подходе с ними всегда можно договориться.

— А где бабулька? — чуть не ляпнул я, подходя к контролю. Вместо девушек сидел
мрачный тип с пистолетом и мордой волкодава, настороженно зыркая на входящих.
Надежды на благополучный исход мгновенно испарились.

Я положил зеленый ящик на резиновую ленту телевизора. Ящик выглядел как обычный
ящик из-под бомбы. Идущий за мной человек в оранжевом жилете положил следом мобильник.

Волкодав нажал на кнопку, и лента поехала внутрь телевизора. Я заглянул за плечо
волкодава — под рентгеном ящик выглядел в точности, как ящик из-под бомбы, в
котором лежит обмотанная проводами бомба.

У волкодава оказалось специфическое чувство юмора. Он махнул рукой, чтобы я проходил, и занялся следующим за мной человеком. Мобильник показался ему подозрительным, и он решил провести полный досмотр.

Из самолета доносились громкие крики. На самолет пришла таможня. Толстый таможенник орал на грузчика, тыкая пальцем то в грязную бумажку, то на паллету. Паллета была собрана из картонных коробок, пять штук в длину, пять в ширину и четыре в высоту. По документам значилось сто коробок. Таможенник умножал в уме четыре на пять на пять, и у него выходило сто двадцать пять. Он пытался выяснить у техника, куда подевались еще двадцать пять коробок. Таможенник для техника — авторитет. Вместо того чтобы самому умножить четыре на пять на пять, техник искал недостающие коробки.

Я заглянул через плечо таможенника. Менеджер для таможенника — не авторитет.
Таможенник раздраженно дернулся, обернулся и увидел ящик. Глаза его округлились.
Террорист для таможенника — авторитет. Таможенник затих, поставил необходимые
печати и быстро удалился, ни на секунду не отрывая взгляд от ящика.

Самой спокойной оказалась реакция у командира.
— Динамит? — поинтересовался он, кивнув на ящик.
— Нет, гидронасос, попросили подбросить до Вены.
— Ты смотри, доиграешься с этими «гидронасосами», долго будешь потом доказывать что ты — не бин Ладен.
Командир для менеджера, конечно, авторитет, но мы все равно полетели в Австрию.

— И это sparepart?
— Да, и ее надо доставить в офис Панальпины.
— Но это не sparepart, это bomb!
Я открыл ящик и продемонстрировал Рудольфу содержимое. В ящике лежал предмет
неизвестного назначения с проводками, синим и красным.
— Рудольф, это не bomb, это pump!
— Bomb, pump — какая разница, сейчас в Вене саммит большой восьмерки, и в аэропорту полно полицейских!
— Надо, Рудольф.
— Только через мой труп.

Менеджер для хендлинга — авторитет. Даже для австрийского. Я тащил ящик за левую
ручку, Рудольф за правую. В аэропорту действительно было полно охранников. Первый же полицай, увидев нас, схватил рацию и что-то залепетал. По его большим глазам стало ясно, что аэропорт захвачен Аль-Каидой и скоро прогремит взрыв.

Рудольф демонстрировал отличное знакомство с голливудскими боевиками про террористов. Он крался на цыпочках, прятался за колоннами, а когда видел полицаев, начинал идиотски улыбаться и насвистывал мелодию из «Mission Impossible». Двое в штатском незаметно шли за нами, но пальбу пока не открывали.

Несмотря на устроенное нами шоу, нас не пристрелили. Рудольф решил отнести ящик
в офис Панальпины на следующий день, когда будет меньше полиции, а пока ящик
временно оставили у него в офисе.

Пока он приходил в себя, сидя на кресле, я на клочке бумажки набросал записку
для агента Панальпины. Осталось найти скотч, чтобы прилепить бумажку к ящику.
— Рудольф, у тебя есть скотч?
— Скотч?
— Да, скотч. — Я показал пальцами, сколько.
— А, скотч! — Рудольф с уважением посмотрел на меня. Повернулся в кресле, открыл
сейф. Пока я размышлял, до чего можно докатиться, чтобы хранить канцтовары в
сейфе, он извлек бутылку шотландского виски и два стакана. Налил мне столько,
сколько я показал пальцами, себе в два раза меньше. Выпил и блаженно улыбнулся.
— Чуть-чуть не поймали, — сказал Рудольф.