Пришел домий уставшим, пришибленым. С кухни восхитительные ароматы влекут к себе. Я на цыпочках как тень (клянусь, это не преувелечение) крадусь туда. На кухне на столе стоит дымящиеся чашка с борщем, рядом нарезаный черный хлеб и дольки чеснока (обожаю его, особено с борщем). Рядом сидит доча (двух лет) и смотрит на чеснок. После раздумий спрашивает маму:
— Это вкусно?
— Это тебе не понравится.
Дочя берет дольку, кусает. Тут же выплевывает. Это кака. Я захожу на кухню, привет-привет, радостно сажусь за стол, потирая руки. Доча оживилась:
— Папа! Это вкусно!
 
И протягивает мне дольку чеснока. Глаза не подетски полны женской заботой и желанием угостить любимого мужчину чем-то вкусным. В горле у меня назревает ком.
— Спасибо, радость моя.
Я беру дольку чеснока и откусываю половину. Жую и возвожу к небу глаза:
— М-м-м-м-м-м, как вкусно!
У дочи моей округляются глаза. В них все: не может такого быть. Она внимательно за мной наблюдает. Лишь искорки в них дают знать, что будущая женщина делает пометки в своем дневнике о «этих страных мужчинах». Я делаю над собой нечеловеческое усилие, чтобы не расхохотаться, беру сметану и размешиваю ее в борще.