Я поставил полные холодной родниковой водой ведра. Эх, денек-то какой!
–Хозяюшка!,– окликнул я Юльку, – принимай водицу!
Хозяюшка с довольной улыбкой взяла ведро и направилась в свою «святая святых», в кухню. С тех пор, как она появилась здесь, мы с Дедом ни разу туда не заходили. Юлька забирала у нас продукты и молча шла внутрь. Зато потом… Я даже не знал, что из обычной птицы и нескольких видов трав, в изобилии растущих в округе, можно приготовить такую вкуснотищу!!! Пока Юлька колдовала на кухне, я решил сходить к Деду. Он сидел на своем излюбленном пригорке, неподалеку от Ворот.
 
– Всё смотришь? Всё хочешь понять?- спросил я его. Традиционно этот вопрос был вместо приветствия, ибо Дед на него никогда не отвечал. Он вообще предпочитал молчать, отделываясь лишь короткими фразами по существу. Так и сейчас – он лишь молча протянул мне трубку, набитую невероятно вкусным, ароматным табаком. Где он брал табак, для меня тоже всегда было загадкой – в свои походы меня он никогда не звал, а Юлька и не просилась. Я затянулся старой невероятно вкусной трубкой и посмотрел на Ворота.

– Слушай, Дед, а неужели тебе хочется, чтоб они снова открылись? Разве мы плохо живем втроем? В следующем году пшеница взойдет, хлеб нам Юлька спечёт, объедение… А, Дед? Может и не надо, чтоб они ещё раз открывались? Дед, спокойнее нам так.
– Вот ты меня всё Дедом называешь, а сам, как старик, всего боишься,– Дед посмотрел сначала на меня, потом на Ворота. – Ты помнишь, как Юлька к нам пришла? Руки в крови, почти до костей порезаны, взгляд мычащий, всего боится. Я думал – всё, постоит в Воротах и развернется, со многими так бывало. Ан нет, огляделась, нас с тобой увидела и осталась.




Тирада была непривычно длинной для Деда, и он опять замолчал. Он посидел еще пару минут, и пошел к дому нарубить дров для Юлькиной кухни, а я остался сидеть и смотреть на Ворота. Не знаю почему, но не люблю я на них долго смотреть, видать насмотрелся, когда был еще здесь один. Сидел часами, смотрел и молчал. Все думал о чем–то. И однажды Ворота открылись, и появился Дед. Растерянный, мокрый, закашлявшийся, выплевывающий воду. И я перестал думать, я стал помогать ему прийти в себя. Постепенно мысли о месте, куда я попал, да и о себе тоже меня оставили, я нашёл себя в помощи Деду, потом мы вместе выхаживали Юльку… Девочке-самоубийце было хуже, чем мне или Деду. Все-таки мы здоровые, взрослые мужики: один погиб на войне, второй упал в прорубь – мы умерли быстро, даже не осознав этого. А Юлька… Юлька шла на смерть сознательно, и успела провести время с другой стороны Ворот. Она видела то, что не удалось увидеть ни мне, ни Деду. Возможно поэтому она никогда и не выходила за пределы дома.

Неожиданно я почувствовал запах горящего железа и резины. Этот запах не мог принадлежать нашему миру, так может пахнуть только Тот Мир… Я огляделся, но ничего похожего на дым или пламя, не было.

Почему-то я понял, что сейчас произойдет.

Ворота открылись.

За Воротами горела машина. Это был красная спортивная иномарка, не виданная мною раньше. Капот был смят, из–под него вырывалось пламя, откуда-то сзади неслись клубы черного дыма. Внутри, уткнувшись головой в руль, сидела женщина. Я хотел кинуться к ней и вытащить из машины, но вовремя вспомнил, больше никогда не смогу пересечь Черту. Женщина открыла глаза, и медленно, словно сомнамбула, вылезла из груды горячего смятого металла и вошла в Ворота.

– У вас есть телефон?– спросила она. – Мне надо позвонить мужу…этот проклятый грузовик… он… мне… я… – постепенно до неё начало доходить что, она далеко от того места, где была всего несколько секунд назад. – Простите, а где я нахожусь? Я попала в аварию, и …может, у меня что-то с головой? – она озиралась по сторонам и щурилась, пытаясь увидеть шоссе, на котором она попала в аварию. – Где я, кто вы?!! – она перешла на крик и подбежала ко мне.

Ворота закрылись, отрезав от нас горящую машину и всё, что было по ту сторону.

– Откройте!!! Сейчас же!!! – она бросилась к Воротам и начала их трясти, тщетно пытаясь открыть. – Ты не представляешь, кто я!!! Кто у меня муж, да он из тебя отбивную сделает,– она металась между мной и Воротами, стуча кулачками то по мне, то по ним.

– Я не могу их открыть. И никто не может, – я не знал как ей сказать, как объяснить, ведь до этого все почему–то сразу понимали всё сами, – эти Ворота только в одну сторону. Ты не можешь уйти.
Она посмотрела на меня, как на идиота, и побежала в сторону леса. Присев на пригорок, я остался ждать. Я знал, что будет дальше, и больше мне ничего не оставалось – только ждать.

– Юлька на ужин зовет, она знает, что Ворота открывались, не спрашивай, откуда, но знает. Спрашивает, четвертую порцию готовить, или как? – сообщил незаметно подошедший Дед.
– Не знаю, Дед, первый раз такое… Пришла женщина, только не верит в то, что с ней случилось. И мира у нее в душе тоже нет. Ужинайте вдвоём, а я здесь посижу, ты мне табачку только отсыпь и иди.

Трубка практически кончилась, когда женщина вышла из леса. Она тихо подошла, села рядом и протянула руку к трубке.
– А сигарет нормальных у тебя нет? А то я трубки как–то не очень…
– Сигарет здесь не бывает. Хочешь – кури трубку, хочешь – бросай курить, для здоровья, говорят, полезно.
– Здоровье…– задумчиво протянула она. – Слушай, а может, я сплю? – без перехода продолжила она. – Я по этому лесу бегала полдня. И куда б не бежала, все равно прихожу обратно к этому дому с этими Воротами. Ведь так только во сне бывает, бежишь по кругу, ноги вязнут, и ты опять на том же месте,– она как-то очень по-детски всхлипнула.

Я молчал, надо было дать ей выговориться, самостоятельно дойти до выводов. Есть вещи, которые мы должны понять сами, которые объяснить нельзя.

– А если не сплю, значит, я в больнице. Да, точно, я попала в аварию, сейчас лежу в коме, и все это мне снится.
– Понимаешь, – я помолчал минуту, собираясь с мыслями.– Я не знаю, как тебе объяснить. Я сам не знаю, что это за место, и почему мы все здесь. Ты веришь в загробную жизнь? Вот, например, я. Я воевал, меня убили на войне, и я попал сюда. Я никогда ни во что не верил, я просто делал то, что считал правильным. И в один момент…вот я сижу на броне, а вот уже раз – я здесь. Я долгое время пробыл здесь один. Много думал, переосмысливал свою жизнь и тоже не мог найти покоя. Потом открылись Ворота, и появился Дед, циник, атеист и неисправимый молчун. Спустя какое то время они открылись вновь, и к нам пришла Юлька, восемнадцатилетняя девочка-наркоманка, порезавшая себе вены в жуткой ломке… И вот мы все живём здесь, не знаю, правильное ли это слово – «живём», но тем не менее. Я никогда не знал ничего о послежизни. Не знал ни о рае, ни об аде. Но здесь я обрел покой и тишину, Дед – свою любимую рыбалку и охоту, а Юлька – семью, о которой ей так хочется заботиться. Нам всем здесь спокойно. Может, и тебе чего–то не хватало в жизни? Мы называем это место Порогом. Здесь каждый обретает покой и мир. И ты тоже теперь с нами.

– Ты хочешь сказать, что я умерла?– практически прошептала она, – но ведь… ведь это не правильно. Если для тебя, для этого твоего Деда и наркоманки-самоубийцы вся эта сельская идиллия – рай, то почему я, нормальный человек, попала в компанию к таким идиотам?,– она опять начала срываться на крик. – Почему я должна после смерти жить в деревне?!! Я всю жизнь боролась, чтоб вырваться из такой жизни?!! И теперь, когда я умерла, какой-то тип в замызганной тельняшке говорит мне, что этот сраный хутор без горячей воды и электричества – рай?!! Да не надо мне этого!!! Не хочу я такого рая!!! Я шла на всё!!! Я вырывалась из такого, и что?!! – она забилась в истерике.

– А кто тебе сказал, что это рай?,– почему-то, пока я слушал ее крик, я всё понял… – Это рай для меня, рай для Деда, рай для Юльки. А для тебя это ад.