У нас в свое время жил хомяк. Поначалу жил он в аквариуме на тумбочке,
прикрытом сверху сеткой, и жил в тенденции неплохо, но соседский кот
повадился за ним наблюдать: садился возле аквариума, долго
гипнотизировал хомяка взглядом, затем мастерским движением откидывал
сетку и, повисши одной лапой на бортике аквариума, другой пытался хомяка
отловить -— чтобы поделиться впечатлениями от знакомства. Хомяк, будучи
совсем не дурак, укрывался в своем домике, куда коту было не залезть при
всем желании, и из этого бункера верещал и кряхтел. Ну и решили мы его
от греха переселить в птичью клетку, внутри которой я привинтил хомячий
домик, так что вся конструкция напоминала клетку д-ра Ганнибала Лектера
из «Молчания ягнят». Хомяк тут же начал взбираться по решетке до самой
крыши клетки и повисать на ней, ухватившись передними лапками за прутья
и высовывая морду, насколько позволяло расстояние между решеткой. Потом
он мягко шлепался вниз и немедленно лез на крышу снова. Смотрелось это
очень комично и напоминало бунт Сизифа в застенках инквизиции. 

Так вот, как-то раз ночью я просыпаюсь от странной смеси скребущих
звуков, вздохов и попукивания, исходящую из района клетки. Подхожу:
картину надо снимать на пленку. Хомяку ценой неимоверных усилий удалось
дотянуться зубами до пакета с пшеном, который стоял на стеллаже над
клеткой, чуть-чуть свешиваясь с полки. Килограмм крупы в соответствии со
всеми законами природы просыпалась внутрь, образовав рядом с самым
домиком симпатичный желтый террикон. И вот хомяк, деловито присаживаясь
рядом с ним и, по-видимому, понимая, что халява не надолго, вначале
подгребал крупу под себя, после чего с урчанием набивал ее за щеки. А
щеки у него были глубокие и вместительные, доходившие местами до самой
задницы. Он набивался до такой степени, что мог едва передвигаться. С
кряхтением он подходил ко входу домика, и, поскольку диаметр набитого
хомяка примерно вдвое превышал диаметр входа, то после нескольких
неудачных попыток влезть хомяк горестно садился у входа и разгружался
внутрь (в закрома родины, так сказать), после чего со вздохом, пустой и
похудевший, влезал внутрь и, похоже, раскладывал крупу ровным слоем по
жилплощади. После чего вылезал наружу и все начиналось по-новой:
воровато подбежал. Подгреб под себя. Набился. Больше не лезет. Пополз.
огребаясь лапами. Подполз. Потужился. Не влез. Разгрузился. Разложился.
Выполз…

В общем, к утру килограмм пшена герметично забил весь хомячий домик
изнутри, оставив лишь небольшое пространство по ту сторону входа.
Разместив свой зад внутри, хомяк спал заслуженным сном честного
труженика, свешиваясь наружу из дырки домика.