Было это году так примерно в 87-м.
В разгар летнего сезона, август месяц — мне нужно было срочно добраться из Евпатории в Мурманск. Сами представляете. Всеми правдами и неправдами я добрался до Киева, из Киева в Москву, а из Москвы в Мурманск, ну никак! Нет билетов, и не предвидится на месяц вперед. Проводники не сажают «левых» пассажиров на такие расстояния. Тогда я решил добраться до Питера. Все ближе к цели, да и поездов побольше.
Билетов, разумеется, тоже нет. Не беда, стал бродить вдоль отправляющихся составов и с третьей попытки нашел «понимающего»
проводника, заплатил денег и оказался в совершенно пустом купе. Добрый проводник заверил меня, что я, скорее всего, доеду в полном одиночестве. Вот только белье он мне почему-то выдать не может, но все подушки и одеяла в полном моем распоряжении. Поезд, кстати, был ночной.  
Ну, ничего. На четвертые сутки передвижений в общих вагонах и ночевок на вокзалах условия мне показались королевскими.
Часа в три ночи я проснулся от стука в купе. На пороге стоял заспанный и очень взволнованный проводник.
— Поднимайся, пассажиры на эти места пришли!
— А я куда?
Проводник думал не долго:
— Лезь на багажную полку и до конца пути не высовывайся!
Делать нечего, я взял два одеяла и подушку и начал взбираться на места для чемоданов.
— Нельзя! Нельзя два одеяла! Только одно! У меня больше нет! И подушки нет!
Ну нет, так нет. Я постелил одно одеяло и, скрутившись в позе эмбриона, стал слушать, как внизу еще раз открылись двери, и семейство средних лет с двумя детьми стало устраиваться в купе, как проводник с извинениями принес недостающее одеяло, как что-то почавкали, как стали укладывать детей и т. д. В общем, все бы было ничего, и доехал бы я на багажной полке в ночном полумраке до Питера, если бы тетка не оказалась настоящей стервой. То она долго пилила мужа за какие-то грехи, то гоняла его по разным поводам к проводнику, а под конец заявила, что из окна дует, и окно это надо занавесить одеялом. Муж в очередной раз сходил к
проводнику и сообщил, что одеял нет. Тетка опять завела унылую песню, какой у нее муж растяпа и как она всю жизнь должна все решать сама. А потом с радостным воплем, что вот же с багажной полки край одеяла свисает, стала тянуть мое одеяло на себя.
Тут надо сказать, что я обладаю довольно выраженным кавказским типом лица, сильно загорел, четыре дня не брился и плохо мылся, ношу довольно густую шевелюру, которая к тому времени превратилась в торчащие в разные стороны патлы. Естественно несколько секунд я молча боролся за свое последнее одеяло, а когда понял, что проиграл, высунул голову и, оказавшись с теткой глаза в глаза, в жутковатом свете ночников рявкнул:
— Это мое одеяло!
Так я впервые узнал, что женщины падают в обмороки не только в водевилях…