— Мама, наша белка сбежала! — заявил мне ребёнок.
Эта тварь, чилийская недобелка-перетушканчик, которую мы ласково звали Ириской, грызёт все.

Бумагу, пластик, дерево. В полуметре от её клетки стояла картонная коробка с кормом. Однажды утром мы просыпаемся — белка в клетке, а коробка надкушена наполовину. По ходу, она её по ночам дистанционно грызёт. Силой мысли.

Железо белка грызет тоже. После первых побегов мы её клетку дополнительно обтянули металлической сеткой. «Муха-ха-ха-хрум-хрум!» — ответила на это белка. Когда нам дарили этого крокодила в шиншилловой шубе, даритель (Билан ему в ухо) обмолвился, что за ночь чудовище может прокопать полметра тоннеля в бетоне. Мы посмотрели на маленькие трогательные лапки с аккуратными коготками, крошечную симпатичную мордочку с большими печальными глазками — ну где, где там может прятаться бульдозер? Вот кролик у нас был — то да. Ударом ноги ломал кирпич, движением брови гнул арматуру.

С нашей белкой эволюция пошла другим путём. Природа отказалась от грубых решений и сделала ставку на высокую производительность. Белка грызёт с тактовой частотой в 4,5 гигагерца, временами переключаясь в турбо-режим. В турбо-режиме работает телом как перфоратор, издавая звуки победитового сверла, нежно царапающего бетон.

С компактными размерами и дизайном повышенной обтекаемости природа перестаралась. Тварь в руках удержать невозможно. Белка просачивается сквозь пальцы, как кусок сливочного масла, собирается обратно в белку и бежит бурить собой несущие стены. 

К этим характеристикам добавить скорость её реакции. Она опережает скорость человеческой мысли. Мы ещё подумать не успели, о том, чтобы схватить белку под педалью велотренажера, а она уже предусмотрительно переместилась посредством телепортации в противоположный угол вселенной.
На поимку одной белки у нас однажды ушло девять человеко-часов и один пёсо-час. Человеками были два сына и я, а собаку пришлось подключить, когда все человеческие ресурсы были исчерпаны.

Собаке на всякий случай скормили половину куска копчёного мяса, чтобы сырые и жилистые белки не возбуждали в ней аппетит. Пустили в комнату, где велась осада. Отяжелевшая собака легла в центре боевых действий и показывала глазами направление, в котором окопалась беглянка. Когда глаза её под тяжестью ответственности закрывались, она делала указания кончиком хвоста. В конце концов и хвост пса повис отвесно вниз и белка вышла на середину комнаты, чтобы полюбоваться на три потные, тяжело дышащие фигуры человеков и один собачий полутруп. Обрадовавшись увиденному, белка скользнула в штанину к старшему сыну и побежала по колготкам вверх.

Вот тут-то белка и получила новое имя. Не сговариваясь, испытывая солидарность в вопросах морали и нравственности старшее и младшее поколение нашей семьи хором назвало белку Кудабля. После чего поколения замерли в испуге, зажали ладонью себе рот и посмотрели друг на друга. Но белка стала карабкаться по младшему поколению все выше и выше и белка услышала своё новое имя ещё раз, и ещё раз и ещё…

Это был предел наглости. Вот мы её всей семьёй только что ловили. А вот она карабкается по туннелям джинсов, прокладывая себе дорогу через самые щекотные повороты. Один сын визжит от ужаса и пытается всем телом упасть на стену, чтобы припечатать грызуна. Второй сын визжит от счастья, что первый визжит от ужаса. Я уже не могу даже визжать, я лежу на полу, зевая, как выброшенная на берег акула.

Пробравшись через рукав, зверь спрыгивает на кровать и тут-то ее настиг финиш. Не в смысле полного и окончательного, конечно. Но попавшего в пододеяльник зверя удалось локализовать и пока она не прогрызла ткань и не съела мне руку, поместить в стеклянный аквариум.

Теперь мы можем наблюдать, как Кудабля обдумывает план растворения стеклянной стены слюной, это только вопрос времени. Когда она это сделает, мы ее запечатаем в свинцовый контейнер и отправим каким-нибудь внешним врагам для развала экономики и финансов.