"Звезда Смерти" была поистине огромна. На её фоне терялись даже многокилометровые линкоры, не говоря уж про императорский шаттл.
- Наконец-то! - радостно произнес Император, - Самое разрушительное оружие в Галактике теперь принадлежит мне! Не терпится осмотреть эту великолепную боевую станцию изнутри...
Вейдер и Таркин хранили угрюмое молчание и старались не смотреть на своего повелителя. Ворота ангара распахнулись, пропуская шаттл внутрь... внутрь самого большого в Галактике сооружения из реек и фольги. Под фольгой не было ни реакторов, ни суперлазеров, ни ангаров с истребителями, ни гарнизона - вообще никого и нечего, кроме нескольких миллионов кубических километров вакуума. "Звезда Смерти" оказалось пустой. Выражение восторга медленно сползло с лица Императора.
- Что это?!
Продолжение >>>

1. Кредитные карты
Петя Клюшкин получает 30 тысяч рублей в месяц. Также у него есть несколько кредитных карточек с общим долгом в 100 тысяч рублей. За обслуживание этого кредита Петя ежемесячно платит банкам десять процентов от своей зарплаты: три тысячи.
Получается почти церковная десятина. Если бы Петя поклонялся Золотому Тельцу, его бы, возможно, такая ситуация и устраивала бы. Однако Петя молится иным богам, а свои банки тихо ненавидит за ежемесячное вымогательство денег.
При этом потихоньку выплатить кредит и перестать выплачивать дань ростовщикам Петя не может. Во-первых, его плотно держит на крючке такой прием как "минимальный платеж": если Петя перестанет тратить деньги с кредиток, ему придется в течение нескольких месяцев жить на половину зарплаты, чего он себе позволить не может.
А во-вторых, вокруг столько соблазнов, столько вещей-которые-можно-купить-за-деньги… Что Петя не видит иного выхода, кроме как продолжать год за годом кормить жирующие на его беде банки.
Забавный факт: Петя давно уже мечтает о собственном бизнесе, при этом рентабельность в тридцать процентов годовых его более чем устроила бы. Однако организовать абсолютно железный гешефт – выплатить банкам долг и начать класть проценты по кредиту себе в карман – Петя не может. Матрица не пускает.
Продолжение >>>

Но, конечно, можно все-таки поупираться. Тогда мы начинаем делать следующие вещи:

Привязываем к дохлой лошади красивые бантики.
Предлагаем считать скачки на дохлой лошади временным компромиссным решением.
Объявляем дохлую лошадь членом семьи и ратуем о поддержке семейных ценностей.
Заявляем, что называть дохлую лошадь дохлой неполиткорректно.
Заявляем, что отказы скакать на дохлых лошадях являются дискриминацией дохлых лошадей.
Покупаем для дохлой лошади золотые подковы.
Записываемся на курсы по оживлению дохлых лошадей.
Угрожаем дохлой лошади каплей никотина.
Громогласно выясняем отношения с дохлой лошадью.
Мы уговариваем дохлую лошадь не быть дохлой.
Выделяем антикризисное финансирование для дохлых лошадей.
Проводим широкомасштабные исследования феномена дохлой лошади.
Опрашиваем общественное мнение о том, является ли эта лошадь дохлой.
Пишем технический регламент, устанавливающий критерии степеней дохлости для лошадей.
Пробуем поменять двух дохлых лошадей местами и посмотреть, что получится.
Говорим, что мы всегда так скакали - на дохлых лошадях...
Изобретаем приспособления для дохлой лошади, имитирующие её бег.
Уверяем, что автоматизация и компьютеризация оживят дохлую лошадь.
Устраиваем музеи дохлой лошади.
Провозглашаем, что дохлая лошадь "лучше, быстрее, дешевле".

Машина перевалила через вершину холма и помчалась вниз в клубах пыли, безбожно подпрыгивая на ухабах.
- Поверить не могу... - бормотал Диксон. - Настоящая проселочная дорога!
- Трудно было взять флай? - ледяным голосом осведомился Хильфингер у водителя.
Полицейский покосился на него.
- Не любят они новшеств, - скучным голосом сказал он. - Вы же видите.
Да, они видели.
Хильфингер дернул подбородком и ослабил узел галстука. Он уже ненавидел это место. От Диксона разило потом - толстяки омерзительно вонючи летом, от полицейского - дешевыми сигаретами. Его мутило от одного только намека на этот запах. Господи, кто в наше время курит!
Машина остановилась на обочине, клюнув носом. Раритет, древность - такая же, как и все вокруг.
Хильфингера затошнило.
- Надо было взять флай, - процедил он сквозь зубы и полез наружу.
Продолжение >>>

2013 год, сентябрь. Москва.
-Ну что, Константин Александрович… Не могу вас ничем обрадовать. Запустили… Сильно запустили.
Костя разглядывал снимок, выданный врачом.
-Рак легких… Неоперабелен. Можно, конечно, назначить курс химиотерапии, но скажу честно, это почти бесполезно. Ваше левое легкое почти все в метастазах. А правое на 20 процентов. Если хотите, у нас есть Хоспис, можете полежать там. Отличное питание, присмотр и…
-Извините, сколько мне осталось? По самым пессимистическим прогнозам…
-Ну, месяц-два.
-Спасибо, доктор. Я все понял.
Костя вышел, разглядывая заключение. Что ж… Месяц, так месяц. Почти целая жизнь! И почти ничего. Ведь проработав в ЧОПе, он только и считал дни до зарплаты, торопил это время. Вроде сегодня 5-ое. Аванс. Поскорей бы 20-е, зарплата. Так и летело время. И вот теперь, его надо замедлить. А лучше – остановить!
Придя домой, Костя поставил чайник и начал думать. Из родных только тетка на Украине, да брат, седьмая вода на киселе. Тетку Костик видел два раза в жизни – один раз на крестинах, второй – на похоронах отца. А брата вообще не видел. Да и с семьей как-то не сложилось. Была одна зазноба, встречались 3года , но не срослось. Ушла к другому Люба. А Костик ее любил больше жизни, души не чаял. Так и остался сам по себе.
Продолжение >>>