Меня разбудило солнце. Оно светило через окно прямо мне в лицо. Было девять утра, но я понял, что больше не засну. Полежав с полчаса, решил все-таки встать и пойти завтракать. На кухне я встретил папу, который рыскал по полкам и шкафам в поисках еды.
-Что, не спится тебе? -спросил папа, заметив меня.
-Да. Ну че, поесть есть что-нибудь?
-В этом доме еда есть всегда, вопрос только- "где?". -изрек папа, открыв холодильник.

За неимением ничего получше, мы съели пачку творожной массы на двоих, так как молока не нашлось, пришлось давиться ей с чаем. Отзавтракав, папа поинтересовался:
-Какие у тебя планы на сегодня?
-Да в принципе никаких, -мне реально было нечего делать, так как мои друзья были заняты сегодня своими делами- Витька был на даче, а Толика еще не выпустили из вытрезвителя. -планировал поспать до обеда, а солнце помешало.
-Значит сегодня мы пойдем в цирк сынок.
Продолжение >>>

Дневальный по роте рядовой Азимов томился на тумбочке. Беда подкралась незаметно со стороны мочевого пузыря. Зов природы звучал все громче и громче, выхода не было и будущее рисовалось мокрым и противным. Азимов пытался действовать по уставу и вызвать второго дневального или дежурного по роте:

- Ди-ни-вальни-и-ииий! Рахматов, чуууурка злааая!
Нет ему ответа. Второго дневального, рядового Рахматова, забрал с собой старшина роты красить что-то на чердаке.

- Дииижурный! Дииижурный по роте, на выход! Пажаласта!
Дежурный по роте сержант спал как убитый и на жалобное блеяние Азимова не отзывался. В конце концов, ремонтный батальон - это не страшно уставная учебка какая; в случае катастрофической надобности можно на две минуты и отлучиться от тумбочки, если бы не два "но".
Первое "но" заключалось в том, что дежурным по части был капитан Пиночет. Для Пиночета не существовало никаких компромиссов, поблажек и уважительных причин. В случае, если Пиночет заставал пустующую тумбочку, он забирал ротный барабан, в самой тумбочке хранившийся, и таким образом наряд автоматически оставался на вторые сутки, ибо без барабана никакой дежурный по роте наряд не примет. Оставить на вторые сутки весь наряд Азимову не улыбалось. Сержант, возглавлявший наряд, был парнем хорошим и подводить его Азимов никак не хотел.
Продолжение >>>

Токарь вдумчиво протирает гаечный ключик тряпочкой. К нему подходит начальник и начинает грузить:
Н: Петров, бля!!! Ты какого хера домой так рано собираешся??? Время всего 17:20!!!
П: Понимаете, я пока ключик тряпочкой протру, пока станок железной щеточкой почищу, пока ручки мыльцем отмою, пока переоденусь… Вот какраз и конец рабочего дня наступит…
Н: Нет, Петров!!! Я считаю, что это не правильно!!! Вот я собираюсь с работы ровно в 18:00!!!!
П: А че тебе собираться то? Ебальник закрыл и пошел…

Вместо предисловия.

Нашу жизнь зачастую очень точно символизирует такая милая штучка, как Сердечко. Такое, знаете, любят рисовать со стрелой Амура… Тока наше Сердечко без стрелы, а его нижний заостренный кончик кто-то по недоразумению обработал рашпилем, совершенно скруглив это место. Вот получившаяся поибень как раз и символизирует множество моментов в нашей с вами жизни. Тем не менее, есть огромное количество позитивнейших моментов, способных отвлечь наше внимание от созерцания Поибени с Двумя Закруглениями… Например, кино.

И вот тут я уже нихуя не могу удержацца от традицыонной для меня матоолбанской формы. Патамушта невозможно блять.

Последний фильм, от которого меня фштырило без всяких там трав или даже там пивасега, был мега-фильм Летайущий Вирус. Эта штота, камрады. Я принимаю заяфки на заболваниванье, нарезывание и капирование на сменные носители этого ниибацо шыдевра, попирая ногами в грязных тапках и носках всяческие пиндоские законы и цоперайты их ибаные. Ибо хуй вы где иво найдете на лицензионных дисцках, и в кино вам тожы пасматреть нисветит нихуйа. Штучный товар, коих по тыщще в день штампует Бабруйско-Пиндосская Хвабрика Грез… Но хули я тут рассусоливаю, вы там уж все небось слюняме истекли палюбас, типа нихуясибе как Копифузер чертяко интрегует!
Продолжение >>>

В армию я идти ни хател, паэтому ришыл аткасить.
- Нельзя мне в армию, таварищ доктор - сказал я лысоватому доктору с моржовыми усами на призывной медкамиссии.
- Это пачимужэ? - поинтирисовался тот атарвафшысь от книшки "Архипилак гулак" и в мнимом удивлении припадняв левую бровь. - Рак мозга? Цэребральный паралич? Чахотка?
- Ссусь савершэнно бизбожно, товарищ доктор. - ответил ему я. - И, эта…. Я там никово не знаю. И ваабще в душе убижденный буддист.
- Ссышься? - пириспрасил усатый доктор.
- Ага, - хмуро аткликнулся я. - Каждый божый день. С самово раннево децтва. Как паследний скот. - и состряпал ебло из серии "за што мне такое наказанье"
- Я хуею с этава запарка. - тиатрально развел руками в стороны усатый доктор. - Ссыкунов развелось как каларатского жука у меня на даче. А там ево немало, я тебе скажу. Ткни пальцем в первово прохожэво - ссыкун. Или дурак 7Б. А если нет, то точно пласкастопщик.
Продолжение >>>

Продолжение >>>

- На учет его надо поставить, в детскую комнату милиции! – Брызгая слюной, орал Сергей Петрович, новый директор школы, он же биолог, он же, с легкой руки учеников, просто «Сипа». Завуч, Надежда Федоровна, с покрасневшими от слез глазами, высморкалась, вздохнула, и кашлянув, негромко сказала:
- Жалко его, отца нет, мать гуляет, я слышала
- Да ладно, жалко вам, нах. Он мне канат в спорт зале оторвал, гад! Лазить, видите ли, он не хочет, нах! – Подал голос физрук Костя. Мнения остальных членов педагогического совета разделились. Но большая часть поддержала Сипу.

***

- Ну что, рахит? Допрыгался? – Услышал Ерофей сзади голос Кольки, и тяжелый портфель опустился ему на голову. От неожиданности Ерофей присел, и схватился за затылок, по которому пришелся удар металлической пряжкой. Серега, друг Ерофея, боязливо отпрыгнул в сторону, предчувствуя неприятности. Ерофей поднял на Кольку полные ненависти глаза. Второгодник, и полный дебил, Колька, давно доставал Априорева своими тупыми подъебками, и постоянными тычками.
Продолжение >>>